Политзаключённого Илью Яшина, сидящего в смоленской тюрьме, пытались завербовать на СВО
Об этом рассказал сам политик, приговорённый к 8,5 годам колонии за стрим о Буче. По словам Яшина, сейчас он находится в карантинном бараке колонии в 100 километрах от Смоленска. Туда и приехали вербовщики от Минобороны.
«Приехала делегация офицеров, вербовали зеков для участия в [СВО]. Заняли кабинет, куда по очереди вызывали на разговор арестантов с этапа. Пригласили и меня. Состоялся такой диалог:
— Ну что, Илья Валерьевич, с вами мы вряд ли найдем общий язык?
— Да, мне тоже так кажется.
— Может, у вас есть вопросы к Министерству обороны?
— Вопросов много, и задавал я их публично. За это меня и посадили.
— Ну тогда всего доброго?
— И вам не хворать. Удачи желать не стану, уж извините.
— А что так? Почему негативно настроены?
— Просто ваша задача отправлять людей на смерть. А я хочу, чтобы люди жили», – гласит новый пост в инстаграме* Ильи.
Напомним, после начала СВО Яшин (оппозиционер, бывший соратник Немцова и экс-депутат Красносельского района Москвы) решил не уезжать из России и отказался переходить на требуемый властями «новояз». 7 апреля он рассказал о трагедии в Буче и озвучил мнения всех сторон конфликта. Его осудили за «военные фейки» и приговорили к 8,5 годам колонии общего режима.
*Запрещен (но не сломлен) в РФ
Илья Яшин о том, как ему сидится в российской колонии:
«Вторую неделю нахожусь в карантинном бараке колонии примерно в ста километрах от Смоленска. Лагерь режимный, никаких вольностей. Но вроде и без перегибов: садизма и озлобленности со стороны сотрудников не вижу.
Выдали, разумеется, робу и телогрейку с ушанкой. Жаль, не могу вам показать. Выгляжу в этом наряде очень колоритно. Но вообще, проходя на осмотр в медсанчасть мимо бараков, заборов с колючей проволокой и охранных вышек, вспоминал экскурсию по лагерю "Пермь – 36", где в своё время сидели советские политзеки. Очень похоже.
Постепенно адаптируюсь. Общаюсь с другими заключёнными, прибывшими со мной этапом. Люди разные, по-своему интересные. Но есть те, кому здесь особенно сложно.
Например, 20-летний паренёк с ДЦП, севший за кражу. Помогаю ему составлять заявления и по всяким мелочам. Ещё – чернокожий мужик с Кубы, устроивший поножовщину в конфликте с земляком. Английского он не знает, а на русском за год в СИЗО выучил лишь четыре десятка слов. Совершенно растерян и периодически впадает в отчаяние. Над ним пришлось взять шефство: объясняю, что происходит вокруг, с помощью русско-испанского словаря, мимики и жестов, а также пишу за него бумаги… Короче, нахожу утешение в волонтёрстве», – пишет политзаключённый.
